Евангелие от Матфея 17, 1-9
"По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых"
Преображение Господне
Обычно в Евангелиях Спаситель предстает перед нами не в образе господина, среди бедных, больных и несчастных людей. Напротив же, сегодня в нашем Евангелии мы неожиданно видим Его в Небесном Своем величественном облике, видим преображенного Сына Бо-жия. В любом облике Он славен и велик. Да, но, если бы Он во все время Своего пребывания на земле был бы в том преображенном божественном облике, как тогда на горе Фавор, у нас не было бы столько надежд и радости, чем тогда, когда мы видим Его в образе раба, находящегося среди несчастных и грешных людей, видим Его сочувствующим, полным милосердия, когда Он исцеляет больных, принимает грешников, опутанных дьяволом, учит неведающих, утешает опечаленных, поддерживает слабых и является всем для всех. И, если бы не находили Его, объятым смертельным ужасом, в кровавом поту в саду Гефсиманском, а затем и на Голгофе, на кресте за наши преступления перед Богом, мы бы, видя только Его небесную славу, как тогда на горе Фавор, трепетали бы при виде Его божественного всемогущества. И потому благочестивый певец поет:
И если хоть на миг я на горе Фавор бы был, то все ж бы на Голгофу я взор свой обратил.
Слава Богу, мы имеем возможность видеть в Евангелиях нашего Господа и во всей Его славе и великолепии, и в образе раба, служащего всем. И это должно нас наполнять истинной радостью. Видеть Его и прославленного, в небесном сиянии на горе Фавор, и всем подчиненного, презираемого, бледного, истекающего кровью на кресте... Это вселяет в нас мужество и доверие к Нему. Ибо, если умирающий на самом деле божественно могуч, то как много стоят и значат для нас Его страдания. И поэтому взглянем на Его славу сегодня в свете нашего спасения.
Евангелие говорит: "по прошествии дней шести взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними; и просияло лицо Его как солнце, одежды же его сделались белыми как свет".
Почему Иисус взял с Собой только этих троих, и именно этих троих Он взял с Собой быть свидетелями своего преображения? Причина, видимо в том, что, во-первых, правдивость того или иного рассказа, события признается лишь, если они подтверждаются двумя-тремя свидетелями; во-вторых, потому, что эти трое были наиболее ревностными, принимавшими наиболее активное участие, и наиболее достойными доверия учениками, и, в-третьих, потому, что эти трое впоследствии должны были стать наиболее близкими свидетелями Его страданий и смертельного ужаса на Масличной горе. Тот, кто удостаивается быть рядом с Господом на горе Фавор и видеть Его славу уже здесь, на земле, как эти трое Его учеников, - тот должен, как свидетель Его преображения, быть с ним на Масличной горе и на Голгофе, быть сотоварищем Его унижения и мук. Как Павел, побывавший на третьем небе и видевший там нечто, не выразимое словами, но который мог и сказать: "Я распят со Христом. Мы всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы, живые, непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтоб и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей".
Иисус привел этих троих на гору. Он не хотел открывать всем людям свое Божественное величие, не хотел делать из своего преображения зрелища для всех своих учеников. Его слава должна была быть явлена людям, но не напрямую, а через свидетелей и только через такое их число, которое определял Закон, и должна была стать достоянием гласности только через них, этих свидетелей, лишь после Его смерти и воскресения. И потому все это произошло без лишнего шума. Преображен Иисус был достаточно тайно, унижен же, осмеян, казнен - принародно, на глазах всех людей.
Так же и все чудеса милости славы Господней даются нам сокрыто в сокровении души, но осмеиваемы, презираемы, унижаемы и преследуемы мы бываем открыто и явно пред всем миром.
Его преображение и изменение Его лица в солнцеподобный лик и его одежд в одежды света, должны были показать ученикам Его и нам всем, как Он, собственно, на самом деле выглядит в Своем Божественном облике. Это для того, чтобы мы тем более в Его человеческом образе, в облике раба познавали и признавали Его миссию примирения нас, грешников, с Собой.
"Он ли тот?" - должны мы вопрошать, когда обращаем свой взор на Голгофу: "тот, Который на горе Фавор сиял как солнце, чьи одежды светились небесным сиянием?" Как унизился, приняв плоть человеческую, этот Преображенный, сияние и славу Которого не могут вынести наши глаза! Какое пренебрежение и презрение, какие боли и раны, какой крест Он терпел!
Что же гнало Его из фаворской славы в страдания и изнеможение, если не любовь и сострадание к бедным и несчастным? Почему этот сияющий, достойный преклонения Сын Божий позволил отринуть Себя, быть оплеванным, избитым и распятым на кресте? Потому, говорит Слово: "чтобы мы имели мир, чтобы мы, взирая на славу Господню, преображались в тот же образ славы, как от Господня Духа. Да так, как Он Сам молился: "Для того, чтобы они видели славу мою и любовь, которою Ты меня любишь, была бы в них, и я в них".
О, как наш Спаситель будет сиять в Своем величии там, в Своем Царстве, если Он так сиял уже здесь на земной горе Фавор! И каково будет нам, если мы увидим Его, каков Он есть! Воистину, у кого есть такая надежда, тот не будет валяться в собственных нечистотах греховной жизни, но очистится, чтобы быть таким же чистым! Иоанн пишет: "Мы будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий надежду на Него, очищает себя так, как Он чист".
Далее Евангелие говорит нам: "И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие".Что делали здесь эти двое? Они тоже должны были быть свидетелями перед учениками, что Он есть Тот, о котором пророчествовали. Которого они ожидали, чтобы не просто быть Его приверженцами, не просто стоять возле Него, но верить в Него, в то, что Он - наш Господь и Спаситель, Сын наследия, а они же - лишь слуги. Вероятно, именно эти мысли пришли в головы ученикам и, что гигантская разница между ними. Им и этими двумя, так же велика, как Он велик, и как они малы в сравнении с Ним, на сколько более великая слава Христа, Нового Завета, чем слава Моисея и Илии и Ветхого Завета. Так, в присутствии Моисея и Илии иудейское в учениках должно было перейти в христианское. Таким образом, в них должен был возрастать Христос и убывать Моисей.
"При сем Петр сказал Иисусу: Господи, хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии".
Это означало: "где же Твое, Ты сам? Ты сам забываешь о Себе, о радости и мире. Ты довольствуешься и без кущи". О, Петр! О, Петр! Господь лишь недавно называл тебя искусителем потому, что ты все забываешь и немедленно хочешь пребывать на небесах. Так оно и бывает с человеком - то вверх, то вниз, то в гору, то с горы, не так, как хочет плоть наша, но в чем нуждается бедное человеческое создание. (Нам часто вовсе не хочется трудностей, но их приходится преодолевать, чтобы достать, достигнуть необходимого.) Хотелось бы, чтобы все оставалось в сердце так, каким стало, когда в него проник и осиял его Христос. Чувствуешь себя на небесах и не хочется выходить из этого состояния. Увы, это невозможно. Бедный и, одновременно, одаренный огромным небесным богатством Петр должен был опять спуститься вниз с горы Фавор и впоследствии подняться уже на другую гору, Масличную, и во двор первосвященника, подвергнуться пламени испытания, ему надлежало открыться, кто же он, Петр, есть на самом деле, что он вовсе еще не настолько исцелен духовно и свят, чтобы быть принятым в вечные небесные обители. До этого, он должен был еще омыться горючими слезами, должен был увидеть своего Господа связанным, проклятым людьми, измученным, увенчанным терновым венцом и распятым. Должен был сначала ответить на вопрос:
"Петр, любишь ли ты Меня?" Но и тогда, это еще не означало возвращения на гору преображения и в небесные чертоги. Вместо этого, еще одно пророчество: "а, когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь".
Поэтому должен был так много страдать Петр и умереть мученической смертью. Все это последует после Фаворской картины, которую хотелось бы запомнить на все времена. Блажен тот, кто после этого никогда не начнет сомневаться. Такой может быть только душа, которая уже чувствует себя святой и прославленной, уже вознесенной вместе с Иисусом, Моисеем и Илией на небеса, но затем вынужденная спуститься вниз, дабы почувствовать немощность, непостоянство и греховность свою, способность лгать, клясться и сквернословить: "Я не знаю этого человека!" Не знать Того, Которого видела преображенным, вместе с Моисеем и Илией, и Который так славно открыл Себя? Увы, так случается с каждым бедным Петром, который не бодрствует, не молится на своей Масличной горе, который надеется на себя, много обещает, но не в силах исполнять свои обещания! Но все же Господь не изгоняет эту душу, если она плачет о своих грехах. Он приветствует ее раньше других в утро своего воскресения.
((Когда Он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий:
Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте".
Так Петр получил с неба ответ на свой вопрос. Таким был ответ ему и всем людям, о том, какое значение имеет это преображение для небесной святости. Здесь Отец Небесный открывал с небес людям, что Иисус Его Сын, на Котором Его благоволение, и Которого должен слышать и слушать весь наш мир. Не жилища, не кущи Ему строить, но взирать на Христа, следовать за Ним на крест и страдания, слушать Его слово, верить и видеть, - это воля и повеления Отца Небесного. Это было свидетельство Бога Отца, которым Он также свидетельствовал открыто о Своем Сыне еще на Иордане, когда Христос крестился, свидетельство при избранных трех людях о том, что Иисус Христос есть Сын Божий и Спаситель мира, что только Его Слово значимо и должно быть услышано, и Которому должно верить во всем. И потому впоследствии Апостол Петр во 2-ом своем послании писал: "Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа не хитросплетенным басням последуя, но бывши очевидцами Его величия". Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда принесся к Нему такой глас: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с ним на святой горе". Это то прочное основание для Апостолов, на котором они строили, да и мы строим. "На этом основании хочу я остаться, покуда я есть на земле", - говорится в святом песнопении. Кто же остается на этом основании, то есть во Христе, как в единственно истинном Божьем Сыне, на Котором благоволение Бога Отца, тот должен доказать, что он слушает Его, что Слово Господне является путеводной нитью и законом его веры и жизни, речей и дел, и он держится этого в вечности. В каждом слове Евангелия должно звучать для нас: "Его слушайте". Это звучит как: "Что Он вам скажет, то и делайте".
"И услышавши ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус приступив коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь". Как слабы люди! Только что, воодушевленные, радостные и сразу после этого - устрашенные, испуганные, когда услышали голос Отца, указавшего им на Сына! Бедный человек, бедный грешник не в состоянии слышать или видеть что-либо с небес без страха и боязни. Но, о душа, - это же приходит, звучит с Его Родины, Он же хочет и должен туда вернуться!.. Поэтому-то мы и должны полностью перевоплотиться, переродиться, если хотим без страха и содрогания видеть и слышать что-либо, исходящее сверху. Лишь когда Иисус явится к тебе, дотронется до тебя и утешит, ты снова исцелишься. Если же Иисус не прикоснется и не утешит, то не сможешь вынести голоса Отца Небесного. И потому Иисус во всех случаях должен быть нашим посредником и помощником.
"Вознесши же очи свои они никого не увидели, кроме Иисуса". Его, Иисуса достаточно для нас, хотя бы и Моисей, и Илия исчезли навсегда, даже если бы сокрылся от нас Отец Небесный, лишь бы имели мы Его Слово, лишь бы имели мы Иисуса в сердце своем. Достаточно видеть и слышать одного Иисуса. Кто высматривает что-то еще, вне Иисуса, тот видит слишком много и потому не может иметь лишь одного Иисуса, как это должно быть. Все может исчезнуть - все видения и откровения, все великолепия Фаворские и все, что можно только назвать. Все! Лишь бы у нас оставался Иисус!
"И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых".
Всему свое время, даже правде, когда она должна или не должна быть сказана. Ты не должен каждым откровением милости и любви Иисуса, которое случилось тебе, тут же делиться со всеми, но должен подождать, пока придет время, когда это пойдет на пользу, когда ты этим не будешь искать чести себе, но будешь иметь ввиду лишь волю и честь Господню. Наверняка не пошло бы на пользу и принесло бы немало вреда, если бы ученики немедленно обнародовали виденное, насколько бы оно и было достоверным. Они поначалу должны были держать это при себе и в себе, почувствовать его действие. Они должны были сначала все пережить и познать с Иисусом. И только после этого они смогли, и им было дозволено обо всем рассказать и написать.
О, Господь Иисус! Преобрази и прославь Себя и в нас всех, и допусти, чтобы мы слышали Тебя, оставались только с Тобой, одному Тебе доверяли бы и всем могли прославлять Тебя.
Мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдает сердца ваши и помышления во Христе Иисусе.
Аминь.
Обычно в Евангелиях Спаситель предстает перед нами не в образе господина, среди бедных, больных и несчастных людей. Напротив же, сегодня в нашем Евангелии мы неожиданно видим Его в Небесном Своем величественном облике, видим преображенного Сына Бо-жия. В любом облике Он славен и велик. Да, но, если бы Он во все время Своего пребывания на земле был бы в том преображенном божественном облике, как тогда на горе Фавор, у нас не было бы столько надежд и радости, чем тогда, когда мы видим Его в образе раба, находящегося среди несчастных и грешных людей, видим Его сочувствующим, полным милосердия, когда Он исцеляет больных, принимает грешников, опутанных дьяволом, учит неведающих, утешает опечаленных, поддерживает слабых и является всем для всех. И, если бы не находили Его, объятым смертельным ужасом, в кровавом поту в саду Гефсиманском, а затем и на Голгофе, на кресте за наши преступления перед Богом, мы бы, видя только Его небесную славу, как тогда на горе Фавор, трепетали бы при виде Его божественного всемогущества. И потому благочестивый певец поет:
И если хоть на миг я на горе Фавор бы был, то все ж бы на Голгофу я взор свой обратил.
Слава Богу, мы имеем возможность видеть в Евангелиях нашего Господа и во всей Его славе и великолепии, и в образе раба, служащего всем. И это должно нас наполнять истинной радостью. Видеть Его и прославленного, в небесном сиянии на горе Фавор, и всем подчиненного, презираемого, бледного, истекающего кровью на кресте... Это вселяет в нас мужество и доверие к Нему. Ибо, если умирающий на самом деле божественно могуч, то как много стоят и значат для нас Его страдания. И поэтому взглянем на Его славу сегодня в свете нашего спасения.
Евангелие говорит: "по прошествии дней шести взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними; и просияло лицо Его как солнце, одежды же его сделались белыми как свет".
Почему Иисус взял с Собой только этих троих, и именно этих троих Он взял с Собой быть свидетелями своего преображения? Причина, видимо в том, что, во-первых, правдивость того или иного рассказа, события признается лишь, если они подтверждаются двумя-тремя свидетелями; во-вторых, потому, что эти трое были наиболее ревностными, принимавшими наиболее активное участие, и наиболее достойными доверия учениками, и, в-третьих, потому, что эти трое впоследствии должны были стать наиболее близкими свидетелями Его страданий и смертельного ужаса на Масличной горе. Тот, кто удостаивается быть рядом с Господом на горе Фавор и видеть Его славу уже здесь, на земле, как эти трое Его учеников, - тот должен, как свидетель Его преображения, быть с ним на Масличной горе и на Голгофе, быть сотоварищем Его унижения и мук. Как Павел, побывавший на третьем небе и видевший там нечто, не выразимое словами, но который мог и сказать: "Я распят со Христом. Мы всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы, живые, непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтоб и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей".
Иисус привел этих троих на гору. Он не хотел открывать всем людям свое Божественное величие, не хотел делать из своего преображения зрелища для всех своих учеников. Его слава должна была быть явлена людям, но не напрямую, а через свидетелей и только через такое их число, которое определял Закон, и должна была стать достоянием гласности только через них, этих свидетелей, лишь после Его смерти и воскресения. И потому все это произошло без лишнего шума. Преображен Иисус был достаточно тайно, унижен же, осмеян, казнен - принародно, на глазах всех людей.
Так же и все чудеса милости славы Господней даются нам сокрыто в сокровении души, но осмеиваемы, презираемы, унижаемы и преследуемы мы бываем открыто и явно пред всем миром.
Его преображение и изменение Его лица в солнцеподобный лик и его одежд в одежды света, должны были показать ученикам Его и нам всем, как Он, собственно, на самом деле выглядит в Своем Божественном облике. Это для того, чтобы мы тем более в Его человеческом образе, в облике раба познавали и признавали Его миссию примирения нас, грешников, с Собой.
"Он ли тот?" - должны мы вопрошать, когда обращаем свой взор на Голгофу: "тот, Который на горе Фавор сиял как солнце, чьи одежды светились небесным сиянием?" Как унизился, приняв плоть человеческую, этот Преображенный, сияние и славу Которого не могут вынести наши глаза! Какое пренебрежение и презрение, какие боли и раны, какой крест Он терпел!
Что же гнало Его из фаворской славы в страдания и изнеможение, если не любовь и сострадание к бедным и несчастным? Почему этот сияющий, достойный преклонения Сын Божий позволил отринуть Себя, быть оплеванным, избитым и распятым на кресте? Потому, говорит Слово: "чтобы мы имели мир, чтобы мы, взирая на славу Господню, преображались в тот же образ славы, как от Господня Духа. Да так, как Он Сам молился: "Для того, чтобы они видели славу мою и любовь, которою Ты меня любишь, была бы в них, и я в них".
О, как наш Спаситель будет сиять в Своем величии там, в Своем Царстве, если Он так сиял уже здесь на земной горе Фавор! И каково будет нам, если мы увидим Его, каков Он есть! Воистину, у кого есть такая надежда, тот не будет валяться в собственных нечистотах греховной жизни, но очистится, чтобы быть таким же чистым! Иоанн пишет: "Мы будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий надежду на Него, очищает себя так, как Он чист".
Далее Евангелие говорит нам: "И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие".Что делали здесь эти двое? Они тоже должны были быть свидетелями перед учениками, что Он есть Тот, о котором пророчествовали. Которого они ожидали, чтобы не просто быть Его приверженцами, не просто стоять возле Него, но верить в Него, в то, что Он - наш Господь и Спаситель, Сын наследия, а они же - лишь слуги. Вероятно, именно эти мысли пришли в головы ученикам и, что гигантская разница между ними. Им и этими двумя, так же велика, как Он велик, и как они малы в сравнении с Ним, на сколько более великая слава Христа, Нового Завета, чем слава Моисея и Илии и Ветхого Завета. Так, в присутствии Моисея и Илии иудейское в учениках должно было перейти в христианское. Таким образом, в них должен был возрастать Христос и убывать Моисей.
"При сем Петр сказал Иисусу: Господи, хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии".
Это означало: "где же Твое, Ты сам? Ты сам забываешь о Себе, о радости и мире. Ты довольствуешься и без кущи". О, Петр! О, Петр! Господь лишь недавно называл тебя искусителем потому, что ты все забываешь и немедленно хочешь пребывать на небесах. Так оно и бывает с человеком - то вверх, то вниз, то в гору, то с горы, не так, как хочет плоть наша, но в чем нуждается бедное человеческое создание. (Нам часто вовсе не хочется трудностей, но их приходится преодолевать, чтобы достать, достигнуть необходимого.) Хотелось бы, чтобы все оставалось в сердце так, каким стало, когда в него проник и осиял его Христос. Чувствуешь себя на небесах и не хочется выходить из этого состояния. Увы, это невозможно. Бедный и, одновременно, одаренный огромным небесным богатством Петр должен был опять спуститься вниз с горы Фавор и впоследствии подняться уже на другую гору, Масличную, и во двор первосвященника, подвергнуться пламени испытания, ему надлежало открыться, кто же он, Петр, есть на самом деле, что он вовсе еще не настолько исцелен духовно и свят, чтобы быть принятым в вечные небесные обители. До этого, он должен был еще омыться горючими слезами, должен был увидеть своего Господа связанным, проклятым людьми, измученным, увенчанным терновым венцом и распятым. Должен был сначала ответить на вопрос:
"Петр, любишь ли ты Меня?" Но и тогда, это еще не означало возвращения на гору преображения и в небесные чертоги. Вместо этого, еще одно пророчество: "а, когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь".
Поэтому должен был так много страдать Петр и умереть мученической смертью. Все это последует после Фаворской картины, которую хотелось бы запомнить на все времена. Блажен тот, кто после этого никогда не начнет сомневаться. Такой может быть только душа, которая уже чувствует себя святой и прославленной, уже вознесенной вместе с Иисусом, Моисеем и Илией на небеса, но затем вынужденная спуститься вниз, дабы почувствовать немощность, непостоянство и греховность свою, способность лгать, клясться и сквернословить: "Я не знаю этого человека!" Не знать Того, Которого видела преображенным, вместе с Моисеем и Илией, и Который так славно открыл Себя? Увы, так случается с каждым бедным Петром, который не бодрствует, не молится на своей Масличной горе, который надеется на себя, много обещает, но не в силах исполнять свои обещания! Но все же Господь не изгоняет эту душу, если она плачет о своих грехах. Он приветствует ее раньше других в утро своего воскресения.
((Когда Он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий:
Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте".
Так Петр получил с неба ответ на свой вопрос. Таким был ответ ему и всем людям, о том, какое значение имеет это преображение для небесной святости. Здесь Отец Небесный открывал с небес людям, что Иисус Его Сын, на Котором Его благоволение, и Которого должен слышать и слушать весь наш мир. Не жилища, не кущи Ему строить, но взирать на Христа, следовать за Ним на крест и страдания, слушать Его слово, верить и видеть, - это воля и повеления Отца Небесного. Это было свидетельство Бога Отца, которым Он также свидетельствовал открыто о Своем Сыне еще на Иордане, когда Христос крестился, свидетельство при избранных трех людях о том, что Иисус Христос есть Сын Божий и Спаситель мира, что только Его Слово значимо и должно быть услышано, и Которому должно верить во всем. И потому впоследствии Апостол Петр во 2-ом своем послании писал: "Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа не хитросплетенным басням последуя, но бывши очевидцами Его величия". Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда принесся к Нему такой глас: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с ним на святой горе". Это то прочное основание для Апостолов, на котором они строили, да и мы строим. "На этом основании хочу я остаться, покуда я есть на земле", - говорится в святом песнопении. Кто же остается на этом основании, то есть во Христе, как в единственно истинном Божьем Сыне, на Котором благоволение Бога Отца, тот должен доказать, что он слушает Его, что Слово Господне является путеводной нитью и законом его веры и жизни, речей и дел, и он держится этого в вечности. В каждом слове Евангелия должно звучать для нас: "Его слушайте". Это звучит как: "Что Он вам скажет, то и делайте".
"И услышавши ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус приступив коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь". Как слабы люди! Только что, воодушевленные, радостные и сразу после этого - устрашенные, испуганные, когда услышали голос Отца, указавшего им на Сына! Бедный человек, бедный грешник не в состоянии слышать или видеть что-либо с небес без страха и боязни. Но, о душа, - это же приходит, звучит с Его Родины, Он же хочет и должен туда вернуться!.. Поэтому-то мы и должны полностью перевоплотиться, переродиться, если хотим без страха и содрогания видеть и слышать что-либо, исходящее сверху. Лишь когда Иисус явится к тебе, дотронется до тебя и утешит, ты снова исцелишься. Если же Иисус не прикоснется и не утешит, то не сможешь вынести голоса Отца Небесного. И потому Иисус во всех случаях должен быть нашим посредником и помощником.
"Вознесши же очи свои они никого не увидели, кроме Иисуса". Его, Иисуса достаточно для нас, хотя бы и Моисей, и Илия исчезли навсегда, даже если бы сокрылся от нас Отец Небесный, лишь бы имели мы Его Слово, лишь бы имели мы Иисуса в сердце своем. Достаточно видеть и слышать одного Иисуса. Кто высматривает что-то еще, вне Иисуса, тот видит слишком много и потому не может иметь лишь одного Иисуса, как это должно быть. Все может исчезнуть - все видения и откровения, все великолепия Фаворские и все, что можно только назвать. Все! Лишь бы у нас оставался Иисус!
"И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых".
Всему свое время, даже правде, когда она должна или не должна быть сказана. Ты не должен каждым откровением милости и любви Иисуса, которое случилось тебе, тут же делиться со всеми, но должен подождать, пока придет время, когда это пойдет на пользу, когда ты этим не будешь искать чести себе, но будешь иметь ввиду лишь волю и честь Господню. Наверняка не пошло бы на пользу и принесло бы немало вреда, если бы ученики немедленно обнародовали виденное, насколько бы оно и было достоверным. Они поначалу должны были держать это при себе и в себе, почувствовать его действие. Они должны были сначала все пережить и познать с Иисусом. И только после этого они смогли, и им было дозволено обо всем рассказать и написать.
О, Господь Иисус! Преобрази и прославь Себя и в нас всех, и допусти, чтобы мы слышали Тебя, оставались только с Тобой, одному Тебе доверяли бы и всем могли прославлять Тебя.
Мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдает сердца ваши и помышления во Христе Иисусе.
Аминь.
автор проповеди пастор И.Госснер
-------------------------------
При использовании данного материала ссылка обязательна
Комментариев нет:
Отправить комментарий